Дипломная работа
"Проблемы международного признания независимости непризнанных государств (на примере Южной Осетии) 3 глава"

Оглавление

Введение

Глава 1. Теоретические аспекты механизма международного признания государств

1.1 Понятие и сущность признания государств

1.2 Юридические последствия признания государств

1.3 Значение признания государства в международном общении

Глава 2. Оценка развития механизма международного признания независимости (на примере Южной Осетии)

2.1 Влияние политических конфликтов на механизм признания независимости непризнанных республик

2.2 Развитие политических конфликтов с участием непризнанных республик

2.3 Роль России в механизме признания независимости непризнанных республик

Глава 3. Основные проблемы признания независимости Южной Осетии и их возможные решения

3.1 Политические проблемы международного признания независимости непризнанных республик

3.2 Возможные пути решения проблем международного признания независимости непризнанных республик

Заключение

Список использованных источников

Глава 3. Основные проблемы признания независимости Южной Осетии и их возможные решения

3.1 Политические проблемы международного признания независимости непризнанных республик

Признание Косово создало в современных международных отношениях совершенно новую реальность. Модель косовской "контролируемой независимости" не сняла, а скорее актуализировала целый ряд острых проблем, связанных как с дальнейшей судьбой непризнанных государств постсоветского пространства, так и глобальной системой сдержек и противовесов. Косовский прецедент, созданная им процедура и модель существования политических институтов, имеют все шансы стать новым инструментом "реальной политики", способным оказывать существенное влияние на протекающие в мире процессы.

Очевидно, что разговоры об уникальности Косово со стороны западных экспертов носят надуманный характер. Наблюдаемый во всем мире рост национального самосознания является не только главным препятствием на пути процесса глобализации, но и главным вызовом, на который глобальные акторы вынуждены искать и находить адекватный ответ.

Именно в этой связи особый интерес вызывает активизация ЕС и США в Южной Осетии (РЮО) традиционно российских зонах и сферах политического влияния. Участившиеся визиты высокопоставленных представителей Вашингтона и Брюсселя, кулуарные перешептывания и многообещающие намеки, а также целые программы целевого финансирования, совершенно недвусмысленно дают понять, что способность Москвы контролировать протекающие в Южной Осетии социально-политические и экономические процессы сильно раздражает еврочиновников и неоконсерваторов. Очевидно, что Запад пытается контратаковать Россию на этих направлениях для того, чтобы, как максимум, перехватить инициативу в вопросе урегулирования конфликтов, как минимум, чтобы выторговать определенные преференции в иных, например, экономических вопросах. Но для этого западным институтам необходимо заручиться поддержкой либо части политической элиты непризнанных государств, либо создать мощные общественные организации сетевого типа, которые бы смогли существенно влиять на внутриполитическую ситуацию.

По мнению Нику Попеску главное усилие ЕС должно быть направлено не просто на урегулирование конфликтов, а "на европеизацию Абхазии и Южной Осетии"[1]. По мнению других европейских экспертов, Запад должен продемонстрировать непризнанным государствам непредвзятое отношение к их де-факто политическими институтам и играть больше роль медиатора, нежели покровителя официального Тбилиси.

Реакция западного сообщества вполне закономерна. Современная Грузия является блестящим подтверждением тезиса Ф. Фукуямы о том, что США и Запад научились переправлять за многие тысячи километров ресурсы, но не демократические и государственные институты[2].

Недооцененный факт политической и социально-экономической незрелости грузинского общества, к тому же зараженного вирусом шовинизма и реваншизма, если не поставил под угрозу реализацию в Грузии западных политических и экономических проектов, то со всей очевидностью продемонстрировал неэффективность американского политического менеджмента, который так и не смог привить грузинской элите элементарных представлений о свободе и правах человека, демократических процедурах и принципах разделения властей.

Война в Южной Осетии поразила мир ожесточенностью боевых действий, немотивированной жестокостью по отношению к мирному населению и крайним цинизмом публичных заявлений грузинских лидеров, оценок западных СМИ. На фоне боевых действий разыгралась менее заметная, но не менее ожесточенная война – информационно-психологическая, в которой США, стоящие за спиной грузинских агрессоров, обрушили на Россию всю огромную мощь своих технологий психологического воздействия. Россия, никогда не сталкивавшаяся ни с чем подобным, оказалась к этому совершенно не готова. Вместе с тем, есть основания полагать, что сам вооруженный конфликт в Южной Осетии был только начальной фазой спланированной США стратегической операции психологической войны, механизмом, способным накалить и взорвать (в нужном направлении) мировое общественное мнение.

Основным объектом приложения современных технологий информационно-психологического воздействия являются, безусловно, сами политические конфликты и возникающие в связи с ними конфликтные отношения. В сфере международных отношений это – региональные этнополитические конфликты, в отношении которых мировое сообщество предпринимает различные усилия по дипломатическому и силовому умиротворению (Балканы, Афганистан, Ближний Восток, и др.). Наглядным примером применения США и их союзниками технологий психологического воздействия на конфликты, в том числе – технологий информационной и психологической войны, направленных против России, является война в Южной Осетии в августе 2008 г.

Информационные войны в современном мире - одна из наиболее значимых проблем международных отношений и глобального развития. Действительно, информационные войны сегодня стали одним из важнейших факторов внешней политики, в локальных конфликтах они успешно сочетаются с вооруженной агрессией, но, в отличие от последней, не подпадают под запреты и ограничения международного права. Еще недавно термин «информационные войны» считался публицистическим, а сами информационные войны считались явлением, с которым Россия вряд ли когда-нибудь столкнется: действительно, были факты проведения США и их партнерами по НАТО информационных и психологических операций против Югославии (в том числе – вокруг проблемы Косово), в Афганистане, Ираке, организация «бархатных революций» в Украине, Грузии, странах Центральной Азии, но все это происходило вдали от российских границ и не воспринималось как непосредственная угроза российскому государству.

Агрессия Грузии против Южной Осетии в августе 2008 г. и начавшаяся одновременно с вторжением грузинских войск информационно-психологическая война, направленная непосредственно против России, развеяла эти наивные представления: в этой войне, развернутой Соединенными Штатами, мы столкнулись и с тщательным планированием, и с тонким расчетом, и с применением новейших технологий психологического воздействия, к чему оказались полностью не готовы.

Для того, чтобы воссоздать подлинную картину событий в войне в Южной Осетии, нужно задаться вопросом: кому была выгодна эта агрессия и кто именно и какие именно дивиденды в результате осуществления этой агрессии получил. Очевидно, что Грузия в число получивших дивиденды не входит – за авантюризм своих руководителей она получила по полной программе. Если выгоды, которые могла приобрести Грузия в случае нападения на Южную Осетию и Абхазию, - сомнительны, даже несмотря на значительный перевес в военной силе нападающих, политическую поддержку США и обоснованный расчет на обычную в таких случаях нерешительность России, Соединенные Штаты при любом варианте развития ситуации приобретали исключительные дивиденды и возможности для вмешательства во внешнюю политику и внутренние дела России, а также – отличный повод для психологической обработки европейского общественного мнения. Можно также утверждать, что позиция США в этом конфликте изначально была беспроигрышной.

Западные страны едины в неприятии решения Москвы о признании Южной Осетии, но осудили его с разной степенью жесткости. Госсекретарь США Кондолиза Райс немедленно отреагировала на указы президента Дмитрия Медведева, назвав их "предельно неудачными". Она пообещала, что США наложат вето на любые решения об изменении статуса Южной Осетии и Абхазии, которые Россия попытается провести через Совбез ООН.

Для Великобритании независимость двух республик "категорически неприемлема". Жестко осудили решение Медведева также Эстония, Швеция, Словакия. Франция назвала решение России "заслуживающим сожаления". В своем "сожалении" с ней солидарны канцлер Германии Ангела Меркель, правительства Венгрии и Финляндии. А министр иностранных дел Италии Франко Фраттини дипломатично определил ситуацию как "балканизацию" Кавказа на этнической почве. Осудили Москву все руководители европейских институтов - ПАСЕ, ОБСЕ, Еврокомиссии, Совета Европы[3].

Но неизбежно должно наступить понимание того, что Россия действовала в Осетии в соответствии с той же моделью реагирования, по которой действовали многие западные страны: Франция в Африке, страны Европы в бывшей Югославии.

3.2 Возможные пути решения проблем международного признания независимости непризнанных республик

Непризнанные государства, появление которых было обусловлено в первую очередь распадом советской системы, играют значительную роль в системе международных отношений, как правило, являясь при этом объектом воздействия третьих сил.

Вместе с тем, единственным выходом при решении этих проблем является «разморозка» конфликта и возобновление переговорного процесса. Примером сложностей, которые могут возникнуть при попытке «разморозки» конфликта и переговорного процесса, является Косово. Однако перспективы суверенизации непризнанных государств на пространстве бывшего СССР видятся в ином коридоре возможностей, нежели предоставленные для Косово. Тем не менее, существующий потенциал легитимации их как государств значителен.

Что касается возможных сценариев решения проблемы всех непризнанных государств не постсоветском пространстве – очевидно, что вопрос статуса каждой непризнанной республики на постсоветском пространстве должен решаться индивидуально в каждом отдельном случае.

Можно выделить дополнительные факторы легитимации непризнанных государств как субъектов урегулирования (независимо от его результатов) и одновременно факторы расширения возможностей этого урегулирования, среди которых:

1) абсолютное исключение сторонних акторов (например, таких как НАТО) из процессов урегулирования проблемы непризнанных государств на постсоветском пространстве;

2) отказ от принуждения к миру путем военного, политического давления, экономической блокады или «гуманитарной интервенции» (в зонах конфликтов вокруг Абхазии, Южной Осетии (везде – при миротворческом участии России) нет причин для принуждения к миру.

На наш взгляд, существуют два базовых принципа, — не юридических, а историко-политических, — основываясь на которых мировое сообщество может принять решение об официальном признании Южной Осетии вслед за Россией.

Первый из них можно назвать принципом "фактического суверенитета". Второй — принципом "постимперской ответственности метрополии". Рассмотрим каждый из них в отдельности.

1. Принцип фактического суверенитета.

Несостоятельность внешних механизмов урегулирования коллизии непризнанных государств заставляет обратиться к главному условию полноценности государств как таковых: их внутренней состоятельности. В случае политических новообразований исходным фактором этой состоятельности является способность не только провозгласить, но и отстоять независимость – при необходимости, в вооруженной борьбе.

Принцип "права наций на самоопределение", при всей его одиозности, о которой уже сказано выше, лишь на первый взгляд подразумевает широкую свободу сецессии. В действительности, это право обставлено рядом внутренних ограничений, сужающих область его применения. Так, не всякая этнокультурная общность может быть признана “нацией”, но лишь та, которая, по меньшей мере, выработала устойчивые механизмы политической мобилизации, имеет определенную территорию расселения и способна ее контролировать. Экзамен на статус нации выдерживают далеко не все претенденты на самоопределение. Еще более сильными предпосылками нагружено само понятие “самоопределения”, если иметь в виду его предельную форму — обретение суверенитета. Суверенитет той или иной системы власти предполагает верховенство её юрисдикции. Он не может приобретаться под эгидой какой-либо иной юрисдикции, т.к. это противоречило бы понятию верховенства. Он создается собственными силами “самоопределяющегося” народа и может быть признан существующим тогда и только тогда, когда власть обладает легитимностью в глазах сообщества, которое она представляет, и когда наличествует достаточная вооруженная сила для обеспечения внутреннего правопорядка и защиты от посягательств извне. Вне этой фактической данности суверенитета или, по крайней мере, основных предпосылок суверенитета, ни о каком “праве самоопределения” речи, быть не может. И наоборот, фактическая состоятельность нового суверенитета является достаточным основанием для его официального признания со стороны других заинтересованных суверенов (суверенных государств).

В случае постсоветских непризнанных государств решающим шагом к их состоятельности стали одержанные ими победы в войнах за независимость, разыгравшихся после распада Советского Союза.

"Право победы" есть главный аргумент в пользу существования самопровозглашенных государств. Без признания этого права урегулирование определенного рода конфликтов является в принципе невозможным. Война, или точнее, победа в войне всегда была правоучреждающей реальностью в международных отношениях. Лицемерие современных государств, воюющих, не признавая состояния войны, и прекращающих воевать, не оговаривая условий мира, не меняет этого положения вещей, а лишь создает дополнительные трудности в создании прочного мира.

Разумеется, "право победы" — обоюдоострое оружие, которое может как учреждать новые государства, так и дезавуировать их.

Другое важное отличие состоит в том, что Южная Осетия совершенно иначе распорядилась плодами своей победы. Южная Осетия создала полноценную государственность. Способность выстроить на своей территории современное регулярное государство — не менее важный, чем способность завоевать независимость, критерий внутренней состоятельности самопровозглашенных республик. С точки зрения этого критерия, их состоятельность не вызывает никакого сомнения. Или, по крайней мере, вызывает сомнения несколько меньшие, чем государственная состоятельность Грузии.

Южная Осетия обладает базовыми атрибутами государства, такими, как:

- монополия на легитимное насилие;

- способность к обеспечению правопорядка;

- наличие единой системы органов государственной власти и правосудия;

- контроль над фиксированной территорией.

К этому общеобязательному “государственному минимуму” следует добавить еще два признака, свидетельствующие в пользу доброкачественности ее государственной системы:

а) реальное функционирование демократической системы власти, основанной не только на соблюдении формальных выборных процедур, но и на достаточно высоком уровне взаимного доверия власти и общества и широком моральном консенсусе;

б) способность следовать принципам добрососедства в случае устранения прямой внешней угрозы.

Таким образом, единственным серьезным изъяном суверенитета непризнанных государств является собственно сама “непризнанность”, влекущая, подобно любой ситуации правового вакуума, искажения в функционировании социально-хозяйственной и административной систем. В этом смысле юридическое признание де-факто сложившихся суверенитетов – необходимый шаг к нормализации развития Южной Осетии.

2. Принцип постимперской ответственности метрополии.

Все проблемы, связанные со статусом “непризнанных государств”, обусловлены одним международно-правовым недоразумением, а именно тем фактом, что Российская Федерация продолжает рассматривать себя и, соответственно, восприниматься другими всего лишь как одна из составных частей бывшего СССР.

Правопреемниками СССР, согласно Договору 4 декабря 1991 г., заключенному накануне учреждения СНГ, считаются все бывшие союзные республики. Но в действительности у России несколько больший фактический статус, она — государство-продолжатель Советского Союза. Иначе говоря, Россия сохраняет исторический континуитет по отношению к бывшему Союзу. Именно на основании международного признания статуса “продолжателя” Россия получила место в Совете Безопасности ООН, монополию на ядерное оружие среди бывших республик СССР, но вместе с тем была вынуждена записать на свой счет основную часть советского внешнего долга.

Иными словами, РФ признана всем миром как государство, представляющее собой метрополию бывшей империи. И на этом основании Российская Федерация имеет полное право проводить политику, соответствующую ее статусу метрополии. Вне всякого сомнения, СССР не был колониальной империей, поскольку все его граждане еще с момента образования Советского государства имели равные права, однако это ни в коей мере не отменяет того факта, что именно Россия была источником/гарантом целостности и единства разнородного полиэтнического мира, который и составлял Советский Союз. Т.е. была субъектом имперского проекта. Поэтому она имеет обязанности по отношению не только к внешнему миру (в плане выплаты долгов СССР и контроля над ядерным оружием), но и к своим бывшим гражданам, в первую очередь тем из них, кто не по своей оказался за пределами России и кто никогда не высказывал не малейшего стремления к независимости от СССР.

Южная Осетия имеет законные права жить независимо от Грузии или любого другого национального государства, какие имеют, например, заморские территории Великобритании, а именно, Гибралтар и Фолклендские острова, жители которых на референдумах подтвердили свое желание остаться под властью британской короны.

Жители Гибралтара сделали это дважды. 10 сентября 1967 г. они проголосовали против независимости от Британии. 7 ноября 2002 г. 99% гибралтарцев отвергли план перехода под совместный англо-испанский суверенитет. Хотя в обоих случаях реакция Мадрида на результаты плебисцита была весьма жесткой, Великобритании пришлось принять во внимание волю жителей своей заморской территории, некогда отторгнутой ею у своего главного морского соперника. В сентябре 2006 г. с решением референдума фактически была вынуждена согласиться и Испания, снявшая воздушную блокаду Гибралтара, упорядочив и упростив процедуру пересечения границы и согласившись выплачивать пенсии испанцам, работавшим на территории колонии. Совершенно непонятно, почему страны ЕС одновременно признают права гибралтарцев не выходить из бывшей метрополии и отказывают в аналогичном праве жителям Приднестровья. При том что, в отличие от приднестровцев в Молдавии, безопасности населения Гибралтара в составе Испании, разумеется, ничего не угрожает.

Комментируя результаты гибралтарского референдума, британский Форин Офис заявил, что “Соединенное Королевство никогда не вступит в такие соглашения, в соответствии с которыми жители Гибралтара могли бы попасть под суверенитет другой страны против их свободно и демократическим путем выраженной воли”.

Малочисленное население Фолклендских остров также подтвердило свое желание оставаться в составе Великобритании на плебисците, состоявшемся после поражения Аргентины в войне с Англией в 1983 г. На основании результатов плебисцита жителям Фолклендов было предоставлено гражданство Великобритании.

Точно такую же политику по отношению к колониальным территориям пыталась проводить и Франция в 1960-х годах. Территории, которые не желали быть частью новых независимых государств, получали статус заморских департаментов Французской республики. Федеративная Исламская Республика Коморские Острова получила независимость от Франции в 1966 году. Однако бывшая метрополия оставила в своем владении остров Майотта с расположенной на нем военно-морской базой. Жители Майотты дважды, в 1974 и 1976 гг., подавляющим большинством голосовали против независимости острова, а впоследствии — против его включения в состав исламской республики. Хотя ООН не признает французских прав на Майотту, Франция настаивает на соблюдении законных прав ее жителей. Майотта признана заморским департаментом Франции и на этом основании даже считается территорией Европейского Союза. Разумеется, никто не накладывает на Францию никаких санкций за одностороннее признание острова частью своей территории. Жителям маленького острова в Индийском океане был предоставлен шанс остаться в том государстве, к которому они хотели принадлежать, тогда как этого шанса де-юре оказываются лишены граждане крупного промышленного региона, вплотную примыкающего к юго-восточным рубежам Евросоюза.

Опираясь на перечисленные прецеденты (в том числе и признание независимости Косово), Россия имеет все основания признать независимость Южной Осетии (как другие страны мирового сообщества).

Следует отметить и те государства, которые получили признание мирового сообщества. В 1993 г. независимость от Эфиопии получила Эритрея, а в 2002 г. от Индонезии, наконец, отделился Восточный Тимор.

По поводу данных прецедентов следует сказать следующее. И Восточный Тимор, и Эритрея могут рассматриваться как пример недобросовестного исполнения или же просто неисполнения бывшей метрополией своих обязанностей по обеспечению правильного процесса деколонизации. В конечном счете, именно снятие внешнего — постимперского — контура деколонизации в обоих случаях привело к кровопролитным войнам и продолжительной оккупации со стороны нового регионального гегемона. Италия потерпела поражение во II мировой войне и не могла контролировать процесс перехода Эфиопии к независимости, в том числе и в плане урегулирования отношений с Эритреей. Но наиболее отчетливо это самоустранение империи проявилось в случае с Восточным Тимором: под давлением ООН Португалия признала право своей колонии на обретение независимости, но затем — в ситуации начала гражданской войны — поспешила вывести в 1975 г. из Восточного Тимора свои войска, чтобы освободить дорогу войскам индонезийского диктатора Сухарто, начавшего там кровавую резню с молчаливого одобрения Соединенных Штатов.

История Восточного Тимора свидетельствует о том, что процесс деколонизации благополучно происходит лишь при наличии внешнего контура, каковым при оптимальном развитии событий должен выступать прежний имперский центр. Поэтому именно реальное и признанное миром положение России как государства, сохраняющего континуитет по отношению к Советскому Союзу, делает обоснованном, с точки зрения практики ведущих мировых держав, сталкивавшихся с аналогичными ситуациями, признание Южной Осетии как независимого государства.

Мир обязан признать желание народа Южной Осетии жить независимо от Грузии.

Однако набор возможных сценариев и инструментов не дает принципиального ответа на один вопрос – каким образом непризнанные государства «де факто» в процессе обретения правосубъектности и мирового признания могут «обойти» принцип сохранения территориальной целостности и нерушимости границ. Данный вопрос остается ключевым в рамках проблемы непризнанных образований во всем мире и мировое сообщество пока не обнаруживает стремление преодолеть данную коллизию.

Заключение

В ходе исследования было выяснено, что международное признание – это односторонний юридический акт государства (или иного субъекта международного права, в частности международной организации), посредством которого оно констатирует наличие определенного юридически значимого факта или ситуации в международном общении, считая их правомерными. Акт, противоположный признанию, именуется протестом, существо которого — несогласие с правомерностью соответствующего юридически значимого факта или события, квалификация его как международно-противоправного деяния. Протест должен быть явно выраженным и так или иначе доведенным до сведения государства, которого он касается. Признание нового государства, несмотря на то, что этот акт политический и не регламентирован международным правом, влечет за собой существенные юридические последствия, поскольку этот акт есть выражение признающим государством своей готовности уважать суверенитет и независимость признаваемого государства, поддерживать с ним международно-правовые отношения и, в частности, дипломатические сношения.

В процессе исследования был сделан вывод, что грузино-югоосетинским конфликтом следует называть этнополитический конфликт, произошедший в Республике Грузия между центральным руководством и Республикой Южная Осетия. Этот конфликт длится с конца 80-х годов прошлого века и по настоящее время. Активизация национальных движений в последние годы существования СССР стремлением малых народов к повышению своего статуса вызвало обострение осетино-грузинских отношений. В августе 2008 г. произошёл вооружённый конфликт с участием Грузии, России, Южной Осетии и Абхазии, названный журналистами «пятидневной войной».

В процессе исследования также был сделан вывод, что после признания Россией Южной Осетии в качестве независимого государства по нашему мнению можно констатировать, что сразу же после признания хотя бы одной страной государство приобретает статус официально признанного. После указов Президента России от 26 августа Южная Осетия и Абхазия — де-юре признанные независимые государства. А все политико-правовые перипетии в отношениях этих государств с Грузией на протяжении XX и начала XXI века однозначно свидетельствуют: их независимость основывается не на голом политическом произволе, как в случае с Косово, а имеет под собой четкую юридическую легитимацию.

На наш взгляд, существуют еще два историко-политических принципа, основываясь на которых, мировое сообщество может принять решение об официальном признании Южной Осетии вслед за Россией.

1. Принцип фактического суверенитета.

Южная Осетия обладает базовыми атрибутами государства, такими, как:

- монополия на легитимное насилие;

- способность к обеспечению правопорядка;

- наличие единой системы органов государственной власти и правосудия;

- контроль над фиксированной территорией.

б) способность следовать принципам добрососедства в случае устранения прямой внешней угрозы.

2. Принцип постимперской ответственности метрополии.

Однако, несмотря на обоснованные причины признания Южной Осетии, набор возможных сценариев и инструментов не дает принципиального ответа на один вопрос – каким образом непризнанные государства «де факто» в процессе обретения правосубъектности и мирового признания могут «обойти» принцип сохранения территориальной целостности и нерушимости границ. Данный вопрос остается ключевым в рамках проблемы непризнанных образований во всем мире и мировое сообщество пока не обнаруживает стремление преодолеть данную коллизию.

Список использованных источников

Арешев А.Г. Захаров В.А. Расширение НАТО в государства Закавказья: этапы, намерения, результаты. Хроника событий. М. МГИМО-Университет 2008.
Арешев А.Г. Захаров В.А. Признание независимости Южной Осетии и Абхазии: политико-правовые аспекты. Часть I, II. М. Международный гуманитарный общественный фонд «Знание». 2008.
Арешев А.Г. Захаров В.А. Признание независимости Южной Осетии и Абхазии. История. Политика. Право. - М.: МГИМО, 2008. – 359с.
Арешев А. «Оранжевые технологии» в Армении: внутренние факторы и внешняя обусловленность (2004 – 2007 гг.) // в сб.: Оранжевые сети от Белграда до Бишкека. СПб. Алетейя. 2008. С. 139-159.
Арешев А. Как работают оранжевые сети // М. Аналитические записки. 2008. № 26. С. 57-68.
Арешев А. Почему опыт Косово неприменим в Нагорном Карабахе. // М. Аналитические записки. 2008. № 26. С. 53-64.
Арешев А. Нагорный Карабах в региональной и мировой политике // Сборник статей. М. Академия гуманитарных исследований. 2006.
Арешев А. Политически мотивированные энергетические проекты и рост военно-политической напряженности в Закавказье. М. Аналитические записки. 2007. № 22. С. 71-84.
Арешев А. Непризнанные государства: в поисках стратегии мирного урегулирования конфликтов // 21-й век. Ереван. НОФ Нораванк. 2007. N 2.
Арешев А. Суверенитет и права человека [Выступление в ходе круглого стола Фонда исторической перспективы 17 апреля 2008 г.] // Звенья. М. 2008. №2. С. 63-79.
Арешев А. Вооруженные Силы и внешнеполитический курс Турции на современном этапе // в сб.: “Вопросы стратегии и безопасности”, под ред. А.Айвазяна, Ереван, Лусакн, 2007.
Арешев А. Проблема Джавахка и позиции России на Кавказе // в сб: Джавахк: проблемы и перспективы. Центр научно-стратегического исследования “АРАРАТ”, Ереван 2008
Арешев А. Южная Осетия: истоки, анализ, последствия // Аналитические записки. М. 2008. N 27.
Бзаров Р. Независимость Республики Южная Осетия - гарантия безопасности и надежного будущего осетинского народа // Доклад на VI съезде осетинского народа. - Цхинвал, 2008.
Бирюков П.Н. Международное право.- 3-е изд. М., 2006.
Большаков А.Г. Феномен посткоммунизма в современной мировой политике / А.Г. Большаков // Наука, технологии и коммуникации в современном обществе: материалы республиканской научно-практической конференции (9-13 февраля 2009 года): в 2 т. / Мин-во образования и науки Респ.Татарстан, Казан.гос. ун-т, фил. в г. Набережные Челны; отв. за вып. Э.Ф. Назмиев. – Набережные Челны: лаб. операт. полиграфии, 2009. – Т.1. – С.127-130.
Большаков, А.Г. «Замороженные конфликты» постсоветского пространства: тупики международного миротворчества / А.Г. Большаков // Полития. – 2008. – №1. – С.27-37.
Блиев М.М. Осетино- грузинский конфликт. Его социальные истоки//Блиев М.М. Осетия, Кавказ: история и современность (сборник избранных трудов). Владикавказ,1999,С. 246-252
Блиев М.М. Южная Осетия в коллизиях российско-грузинских отношений. М.,2006.
Гаглойти Ю.С. Южная Осетия (к истории названия). Цхинвал, 1993.
Гаглойти Ю.С. Алано-Георгика (сведения грузинских источников об Осетии и осетинах). Владикавказ, 2007.
Джуссоев Р. Дзайнукова М., Кулова М., Плиев А., Санакоев И. Грузино-осетинский конфликт: история и современность. М., 2007.
Дзидзоев В.Д. Кавказ конца ХХ века: тенденции этнополитического развития (историко-политологическое исследование). Владикавказ,2000.
Дзидзоев В.Д. Национальные отношения на Кавказе (Издание второе ). Владикавказ, 1998, С. 200.
Дзидзоев В.Д. К вопросу о «двух братских народах»// Дарьял (г. Владикавказ),1995, №2, С. 185-205.
Дзидзоев В.Д. Национальная политика: уроки опыта. Владикавказ, 2002.
Дзидзоев В.Д. Украденная история//Дарьял, г. Владикавказ,1998,№2, С.150-182
Дзидзоев В.Д. Итоги фальсификации (из истории грузино-осетинских отношений и попыток их сознательного искажения) //Дарьял, г. Владикавказ,1999,№4,С.132-152.
Дзайнукова М.И. Проблема национального самоопределения южных осетин (1918- 2002). Автореферат канд. дисс. Владикавказ, 2002.
Еллинек Г. Общее учение о государстве. СПб., 1908. С. 103.
Жоржолиани Г., Тоидзе П.,; Осетинский вопрос (сборник трудов). Тбилиси,1994
Лекишвили С., Матарадзе Л., Хоштария-Броссе Э. Исторические и политико-правовые аспекты грузино-осетинского конфликта и основные пути его урегулирования. Тбилиси,1992.
Международное право. Учебник. / Отв. ред. В.И. Кузнецов. М., 2001.
Международное право: Учебник для вузов / Отв. ред. Г.В. Игнатенко, О.И. Тиунов.- М., 2004.
Международное право: Мир. Перевод с английского. Т. 1: Полут. 1 / Оппенгейм Л.; Под ред.: Крылов С.Б. (Предисл.); Пер.: Лаутерпахт Г. - М.: Иностр. лит., 1948. - 407 c.
Ментешашвили А.М. Из истории взаимоотношений грузинского, абхазского и осетинского народов (1918-1921 гг.). Тбилиси,1990.
Плиева Ф.А. Политический аспект разрешения вооруженных конфликтов в контексте национального самоопределения (на примере Южной Осетии). Автореферат канд. дисс. Краснодар,2008.
Санакоев И.Б. Истоки и факторы эволюции грузино-осетинского конфликта. Владикавказ,2004.
Сиукаев Н.В. Две трагедии Южной Осетии. Владикавказ,1994.
Техов Б.В. Осетины- древний народ Кавказа (Истоки. Культура. Этнос). Цхинвал,1993.
Тедеева У.Ш. Грузино-осетинский конфликт: исторические и социальные предпосылки. Автореферат канд. дисс. Владикавказ, 2006.
Тадтаев Т.В. Социально-экономические и демографические процессы в Южной Осетии (1861-1991 гг.). Автореферат канд. дисс.Владикавказ,2009.
Шамба Т.М., Непрошин А.Ю. Независимая Абхазия: проблемы и решения. М., 2007.
Шлянцев Д.А. Международное право. Курс лекций. М.: Юстицинформ, 2006.
Фукуяма Ф. Сильное государство. М, 2006.
Южно-Кавказский институт региональной безопасности. Проблемы и перспективы развития грузино-осетинских отношений. Спец. выпуск. 2004.
Knut Ipsen. Volkerrecht. 5. Auflage. Munchen: Verlag C.H. Beck, 2004. 5 n. 23–35
Rights and Duties of States-Convention Signed at Montevideo, December 26, 1933 // http://www.mtholyoke.edu/acad/intrel/interwar/rights.htm (Конвенция Монтевидео по правам и обязанностям государств, 49 Стат. 3097; Серия договоров 881; 165 Серия договоров ООН 19, декабрь 26, 1933).
15 June 2009 — Security Council: Georgia — Statement by Mr. Jean-Maurice Ripert, Permanent Representative of France to the United Nations
Nicu Popesс Europe's unrecognized neighbors. The EU in Abkhazia and South Ossetia. Centre for European policy studies. Working Document No. 260/March 2007.
Зарубежная пресса подводит итоги войны в Осетии http://www.rb.ru/topstory/politics/2008/08/14/185512.html
http://www.narochnitskaia.ru/cgi-bin/main.cgi?item=1r250r070817101026
http://www.opec.ru/news.aspx?id=221&ob_no=86133
http://www.nregion.com/print.php?i=85; http://news.bbc.co.uk/hi/russian/international/newsid_7278000/7278126.stm
http://mkspmr.idknet.com/content/view/1029/209/
http://www.rian.ru/osetia_news/20080918/151374624.html

[1] Nicu Popesсu. Europe's unrecognized neighbors. The EU in Abkhazia and South Ossetia. Centre for European policy studies. Working Document No. 260/March 2007.

[2] Фукуяма Ф. Сильное государство. М, 2006. - С.173.

[3] Бзаров Р. Независимость Республики Южная Осетия - гарантия безопасности и надежного будущего осетинского народа // Доклад на VI съезде осетинского народа. - Цхинвал, 2008.

Дипломная работа"Проблемы международного признания независимости непризнанных государств (на примере Южной Осетии) 3 глава"

Глава 3. Основные проблемы признания независимости Южной Осетии и их возможные решения

3.1 Политические проблемы международного признания независимости непризнанных республик

3.2 Возможные пути решения проблем международного признания независимости непризнанных республик

Дипломная работа
"Проблемы международного признания независимости непризнанных государств (на примере Южной Осетии) 3 глава"